Из дневника N
…Что это? За что это? Я расщепляюсь. Я раздавлен… Я хочу быть выдавленным изнутри. Нет…Я хочу себя разнести, разорвать до истребления …Мир …вечная жизнь — одно целое. Пусть меня больше нет, никогда нет …Это не физическая тяжесть… Это вечная неподъёмная тяжесть… Тяжесть другого мира — прозрачный,
остановившийся ужас… Нет времени, нет пространства… Вот я. Это я. Какой я жалкий… — это всё, что от меня осталось. Я сам себя вижу и оцениваю ясно, зеркально. Во мне нет любви ни к кому, ни к чему, во мне нет ничего… Нет… Во мне есть нечеловеческий ужас Ничего. Я как будто очищен и заполнен вечным ужасом. Нет во мне места для тех чувств, которые помогли бы мне освободиться… Я знаю, Ты где-то …я не чувствую Тебя. Где Ты? Кто Ты? Мне некуда идти без Тебя. Вытащи меня и сложу когда-нибудь эту разбитую мозаику.., избавь меня и я найду недостающее звено, удержи меня, чтобы я не ушёл в эту Бездну навсегда в таком состоянии. Я не умру. Я не исчезну. Сейчас я это знаю, как никогда. А я хочу исчезнуть… Зачем Ты меня придумал?!… Между мной и Тобой молчание…Господи, не молчи… Только не молчи… Объясни мне моё сознание, выведи меня или дай мне разрешение уйти, найди конец…Нет выхода. Я не умру, я буду жить вечно, и это самое страшное, что только может быть со мной. Ещё последнюю секунду, ещё одну я выдержу… Невозможно, не с чем сравнить… боль, но не та, не такая, не эта… Что это?..
Бог сотворил человека по Своему образу и подобию. Творец свободен, и человек также наделён даром свободы. Граница нашей личности выходят за пределы настоящего, и, находясь в ограниченном сознании, человек никогда не поймёт себя до конца, его собственная тайна будет ускользать от него в Вечность, охватывая прошлое и будущее. Одержимая страстями и всегда целомудренная, по-детски трогательная и постоянно удивляющая душа — это то живое сокровище, в тайниках которого мы можем встретить Бога, Того Единственного, Кого ищет наша последняя глубина.
«Расскажи мне о видениях, которые ты видишь», — сказал однажды некий монах преподобному Пахомию. «Грешник вроде меня не ждёт от Бога видений, — отвечал Пахомий, — но позволь сказать тебе о великом видении: святой и смиренный человек — вот великое видение. Ибо что может быть более великое, чем видеть невидимого Бога, явленного в Своём храме — видимом человеке».
Союз Бога и человека — это отношение двоих. Истина Божьей любви в том, что она ненавязчива; потребность любить заложена в человека Господом, но ответить взаимностью — это уже добровольное желание человека. Совесть — голос Бога в человеке — указывает путь к Творцу, давая нравственную оценку всем поступкам и движениям души. Совесть — место диалога с Богом, место споров и конфликтов, мира и любви. «Невнимательные к себе пропускают мимо внутренний разлад со своей совестью, внимательные кое-как управляются с ним… О, если кто-либо из них повнимательнее добросовестно взглянул на этот разлад и разобрал, откуда он и как его уладить» — св.Феофан Затворник.
Если животное не нуждается в праве выбора, потому что руководствуется инстинктом, то отношения Бога и человека формируются каждую минуту, непрерывно человек стоит перед выбором добра и зла, Бога и сатаны — и выбирает. Эта возможность выбора делает человека бессмертной личностью, только она может дать вечное блаженство, но имена эта способность может оказаться для него роковой. Бог говорит человеку: «Жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение или проклятие: выбирай же…» (Втор. 30,19). Созданный по образу и подобию Бога, человек пребывал в Раю, совершенно естественно общаясь с Богом. Первый же выбор человека у древа познания добра и зла оказался предательским, но опять, отступив от Бога, человек мог покаяться и вернуться. Однако, потеряв один раз свою невинность, изменив первозданную природу, он совершил и последующий проступок — стал оправдываться и… обвинил Бога. Это было уже окончательное пре-ступление.
После грехопадения Господь дал человеку жизнь в терпение, а смерть в наказание — так началась история человечества. Человек не посчитался с волей Божьей, а значит, признал себя способным прожить самостоятельно, тем самым он переложил центр тяжести на себя, отказавшись от Божьей помощи. От любви к Богу, перейдя к самолюбию, человек погрузился в чувственную жизнь. Между Богом и человеком образовался своеобразный водораздел, и человек оказался замкнутым во времени и пространстве, оторванным от Создателя и предоставленным себе. Мир стал соответствовать падшему естеству человека, и, чтобы вновь войти в потерянный Рай, человек должен меняться, становясь свободным от страстей, включая в свой свет и других людей, изменяя окружение собой (такова жизнь святых).
Теперь человек должен принять смерть, самую болезненную часть этой жизни, шаг за шагом приближаясь к её значимости, как последней черты, отделяющей его от Бога. Он должен, доверяясь своему Создателю, просто принять смерть от него, как он непосредственно принял от Него жизнь. Человек должен сам пойти навстречу Богу, пройдя через боль мира, чтобы войти в утраченный Рай. Но он может и …отказаться. Смерть всегда рядом, рождаясь вместе с нами, она является постоянным спутником на протяжении всей жизни. Она — оттиск, зеркало, в котором отражается наша греховная природа. Избавляясь от земного, человек лишает смерть силы, в противоположном случае он становится побеждённым своим двойником. «Дверь открыта» и, отказавшись от земной жизни, человек «имеет право» уйти до сроков.
Самоубийство — это, как бы перевёртыш Божьего предложения, а значит, абсолютный отказ от него. Каждое самоубийство — это история жизни человека, переплетение его внутренних и внешних дорог, сомкнувшихся в роковой узел. Раздавленный миром, утонувший в себе человек, становится как бы сдавленным с двух сторон. Это и потеря смысла жизни и невозможность «землёй», т. е. чувственной жизнью заглушить свою пустоту. Как и в отношении любого греха, всё происходит в обратной последовательности, навыворот. Если Христос добровольно отдаёт жизнь, поднимаясь над самой главной страстью смертью (смертию смерть поправ), то самоубийца, посягая на жизнь, оказывается побеждённым смертью, попранным ею.
Самоубийство демонично по своей духовной природе и архиепископ Иоанн (Шаховской) пишет по этому поводу: «Самоубийцы, перед самоубийством своим, совсем не знают, что около них стоит гадкий(невыразимо) злой дух, понуждая их убить тело. И советует этот дух и убеждает, и запугивает всякими страхами…» — арх. Иоанн Шаховской, «Семь слов о стране Гадаринской».
С высоты глобальных событий самоубийство выглядит довольно незначительным явлением. Но «выявление глубины неповторимости каждого человека есть условие высшего единства человечества», — арх. Иоанн (Шаховской). Поэтому самоубийство обнажает суть этих событий — внутренне отчаяние общества, человеческую разобщённость, отсутствие тёплых отношений между людьми. Самоубийство даёт печальную оценку не только глубинам личности, но и глубинам народа. Человек после грехопадения отягощён пороками, в составе его страстей есть и суицидальный вирус, который проявляется частично, в той или иной степени. «Блажен, кто не исследовал глубины сатанинские», однако, искушение может быть с каждым, как есть у нас у всех склонность к любому греху. Но нас «связывает» не только грех, объединяющий нас для разрушения, мы все дети одного Отца. И каждый ушедший унёс не только часть нашего общего преступления, но и часть заложенной Богом Любви, и того бессмертного духа, который будет жить вечно.
